Иногда хочется спрятаться в тапочек и сказать: "Я мышка, я теперь буду жить в тапочке. Не надо только обувать этот тапочек, а то укушу за палец, что б меня не раздавили".
И сидеть в этом самом тапочке, сжимаясь во всё более маленький комочек. Что б не трогали. Что б не заметили. И не вытрусили из душного, тёплого, тёмного места - тапочка.
Потому что собственный ручки-лапки кажутся слишком слабыми, что бы разгребать наваливающиеся тяжести жизни. Спинка - слишком хрупкой, что бы нести груз возложенных обязанностей. Ножки-лапки - слишком усталыми, что бы идти вперёд. Чем меньше мышка - тем меньше трудностей на её спинку можно уместить. И кажется, что так хорошо быть мышкой в тапочке...
И мама, которая всё или выманит из тапочка кусочком вкусненького, или вытрусит особо ленивую и непослушную мышу из тапка - это хорошо, это отлично.
Как и друзья. Которые придут в тапок, поддержат и выведут оттуда.
Но иногда мышка сама должна понять, что она не мышка. И что она не только ради себя старается. И то, что пока ничего не выходит - это не повод опускать лапки-ручки. И смысл, который на это мышку-не мышку сподвигает - не всегда должен именно отругать: я же есть, не будь эгоисткой. Иногда этот смысл улыбается не смотря на то, что ему самому тяжело, и говорит: всё будет хорошо. У _нас_ всё будет хорошо.
И мышке-не-совсем-мышке тогда уже не хочется быть мышкой. И она становится сильнее. И улыбается, глядя на горизонт. Потому что там, в будущем, в скором будущем, всё обязательно будет хорошо. Смысл ведь так сказал. А смыслу мышки-уже-не-мышки верят.